В то время как миллионы людей по всему миру пытаются вылечиться от коронавирусной инфекции, несколько десятков англичан, наоборот, планируют ей заболеть. Недавно в Великобритании стартовал второй эксперимент с целенаправленным инфицированием. Первый уже принес плоды: трое добровольцев получили дозу SARS-CoV-2 и благополучно выздоровели. Зачем это нужно? И чем ученых не устраивают миллионы потенциальных объектов исследования, которые заболели ковидом сами по себе?
Первые предложения заразить кого-нибудь коронавирусом целенаправленно звучали еще в весной 2020 года — когда толком не было даже ясно, как именно эта инфекция передается. К лету на волонтерском портале 1DaySooner уже стояла очередь из желающих заразиться и внести свой вклад в разработку вакцин от болезни, которую никто не умел лечить. Тем не менее, прошел целый год, прежде чем врачам разрешили начать эксперимент. За этот год ученые из разных стран успели опубликовать десяток полемических статей, поспорить друг с другом, взвесить риски и преимущества — история медицины помнит, чем заканчивались подобные эксперименты с заражениями в предыдущие века.
Конечно, можно было добиться всего этого и без «человеческих моделей» — за год пандемии несколько компаний успешно испытали свои вакцины и лекарства, никого намеренно не заражая. Вот только для этого понадобилось набрать десятки тысяч людей и наблюдать за ними по несколько месяцев. Это долго, дорого, очень непросто организовать, и каждой следующей вакцине приходится сложнее (мы говорили об этом в тексте «Будут хуже?»).
На самом деле, большая часть денег и ресурсов в клинических исследованиях уходит на то, чтобы свести к минимуму роль случая. Поскольку мы не знаем, насколько сильно люди рискуют заразиться, и не можем отследить, когда и какую дозу вируса они получают в повседневной жизни, нам остается только увеличивать выборку — чтобы исключить возможность того, что кому-то из испытуемых случайно досталось больше или меньше вирусных частиц. Чем больше людей мы проверили, тем выше шанс, что наши данные отражают реальную статистику в популяции, а не случайное удачное или неудачное попадание.
Добровольцы, которые соглашаются служить подопытными животными, называют это «самым значимым делом своей жизни» — и могут с полным на то правом гордиться собой. На выходе из таких исследований получаются вполне осязаемые продукты. Например, рекомендации по защите от норовируса на круизных лайнерах появились с опорой на эксперименты с заражением людей (оказалось,что его источником могут служить зараженные устрицы). Так же проверяли оселтамивир, распространенное лекарство от гриппа, и вакцину от холеры, которую вводят американцам перед поездкой в южные страны.
К концу первой четверти XXI века у нас на руках есть вакцины от нескольких десятков инфекционных болезней — но тех, что мы предотвратить не можем, в десяток раз больше. Поэтому «заражатели» еще долго не останутся без работы. Когда-то опыты на людях считались естественными, потом вызывали осуждение, а сейчас каждый новый проект утверждают только после долгих споров и взвешивания рисков. Но есть результат, который можно получить, только сделав человека своим модельным объектом — и поэтому эксперименты продолжаются. А тот факт, что теперь в них участвует и коронавирус, означает, что мы, кажется, в достаточной степени научились его контролировать и лечить — или что у нас кончились время и деньги на то, чтобы начинать каждое клиническое испытание с нуля.
Загрузка...